cheralpa

Эксперты оценили долю бесполезных для экономики госрасходов в 70%, сообщает РБК.

http://www.rbc.ru/economics/13/10/2017/59dfa8f89a79471a6bc8a307?from=newsfeed

Т. е. сначала государство вынимает из кармана гражданина половину им заработанного, а потом 70% от изъятых средств транжирит.

Правомерен теоретический вопрос: если бы граждане не отдавали государству свои деньги, смогли бы они, автоматически увеличив свой доход в 2 раза, скинуться по 15% от суммарного дохода и совместными усилиями организовать на месте оставшегося после государства вакуума частный бизнес по оказанию действительно необходимых услуг?

Увы, в контексте российской истории ответ совсем не очевиден. Самоорганизация российских граждан находится на крайне низком уровне. Но и категорический отрицательный ответ был бы слишком поспешным, имхо.

"Все мы зарабатываем продажей нужных другим людям вещей (товаров, знаний, услуг). Лишь государство получает доход совсем не оттого, что люди добровольно платят ему за оказанные услуги. Соответственно и проблему увеличения своих доходов государство решает не так, как остальные. Если человек хочет больше приобретать, ему следует производить и продавать больше товаров и услуг, необходимых другим. Государству же достаточно найти способ, который даст ему дополнительную возможность просто изымать у собственников принадлежающую ему собственность (деньги, товары, услуги)".

М. Роттбард. Государство и деньги.

Спектр возможностей государства в этом плане весьма широк: от грубых способов изъятия чужой собственности (война) до более тонких (дополнительное налогообложение, которое преподносится публике как "вовсе не" налоги - см. сбор с большегрузов), и вплоть до самых тонких (растущая инфляция, по сути легальное печатание фальшивых денег).

Российское государство, вдруг ощутившее пустоту в карманах, замечательно не брезгует ничем.

Книга Х. Арендт называется "О революции", однако, революция, по Арендт, не была единственным процессом, определившим облик ХIХ и ХХ веков.

Друой процесс Арендт подробно не описывает, но замечает в конце третьей главы "Стремление к счастью": "...это исчезновение "вкуса к публичной свободе" как уход индивидуума во "внутреннюю область сознания", где он находит "единственную сферу человеческой свободы" и откуда, как из рушащейся крепости, индивидуум, "одержавший верх над гражданином", будет защищать себя от общества, которое, в свою очередь, одержит "верх над индивидуальностью". Именно этот процесс более, чем любая революция определил облик ХIХ, а отчасти также и ХХ столетия". (стр. 191)

Будет ли этот процесс определять облик ХХI века? Если приглядеться к состоянию умов "интеллектуалов", определяющих в свою очередь состояние умов "народа", то можно сделать вывод, что "продолжение следует". Арендт была вообще не очень высокого мнения об "интеллектуалах", под которыми, писала она, "мы привычно понимаем класс профессиональных писак и писателей, в чьем труде нуждаются все более разрастающаяся современная бюрократия и управленческий аппарат, а также не менее стремительно растущая индустрия развлечений массового общества".

Интеллектуалам Арендт противопоставляет hommes de lettres ХVIII века: "...гораздо более важным для нас является фундаментальное отличие, продемонстрированное этими двумя группами с ХVIII века в отношении к обществу - к той любопытной и в какой-то мере разнородной области, которую Новое время поместило между старейшей и наиболее подлинной сферой публичного или политического, с одной стороны и частного - с другой".

Интеллектуалы, по Арендт, обслуживают интересы бюрократии, с одной стороны, и общества, с другой. Литераторы же (hommes de lettres), с середины ХVIII века "открыто взбунтовались против общества и его предрассудков; этому демонстративному предреволюционному неповиновению предшествовало более мирное, но оттого не менее сильное, продуманное и нарочитое презрение к обществу, которое давало пищу опытам Монтеня, сделало более глубокими размышления Паскаля и оставило следы на многих страницах работ Монтескье".

Кстати, если задуматься о том, чего хотят либертарианцы, то выяснится, что они выступают именно за "тиранию общества" вместо "тирании государства". Помнится, в одном из трудов Хоппе об этом говорилось вполне откровенно.

Если эта тенденция продолжится, то вскоре индивидуумы, взбунтовавшиеся против тирании государства, получат "тиранию общества", а проще - новый либертарианский тоталитаризм (в блестящей обертке утопии как водится). Как предсказывал С. С. Аверинцев, новый тоталитаризм отнюдь не будет похож на те виды тоталитаризма, к которым мы привыкли. Уже сейчас его контуры вполне различимы. Государства разлагаются, а если исчезают, то на их месте появляются не новые государства, построенные на фундаменте "публичной свободы", а царят анархия и хаос "войны всех против всех"

Выход для потенциальных граждан будущей свободной республики, тех, кто не "потерял вкус к публичности" не в том, чтобы в войне между обществом и тиранией принять сторону тирании, а в том, чтобы понять, что целью протеста должно быть не просто освобождение от "ига государства" (вслед за которым тут же индивидуум получит новое иго - общества), целью должен стать последующий этап конституирования новой системы власти. В Революции есть два этапа, и, как пишет Арендт, нет ничего более бессмысленного, чем восстание, за которым не следует этап конституирования свободы.

О том, каких успехов удалось достичь в этом проекте отцам-основателям США (и не удалось деятелям Французской революции) и каких ошибок им и их последователям не удалось избежать, собственно, вся ее книга. Которую вполне можно читать как инструкцию к действию.

К сожалению, в ходе Российской Революции 1991 года вопрос о том, на каких принципах должна конституироваться новая система власти, по сути, даже не ставился. Во всяком случае народ в этом мало участвовал. Результат - известен. Свергнув диктатуру коммунистов, российский народ получил лишь крохи свободы. И даже правильных выводов из этого эпизода своей истории, похоже, не сделал.

Начал читать воспоминания А. Д. Сахарова. Безумно интересно. Человек был одно время "своим" для руководителей СССР довольно высокого ранга. И даже жалуется в одном месте, что на информацию (изложенную на предыдущей странице) мало обратили внимания читатели. Речь, между прочим, о том, как еще в 1955 году руководство СССР стало проводить политику, ориентируясь на "фактор нефти".
Но сейчас даже не об этом.
Сахаров пишет, как менялось его отношение к советскому государству. Поначалу он верил, что его работа служит делу мира, построения справедливого общества и т. д. На следующем этапе он уже думал в рамках "теории параллелизма": что, мол, все государства вынуждены идти на компромисс между словами и делами, что в функционирование любого государства неизбежно встроены "элементы зла". И только на третьем этапе он стал разделять в голове принципы, на которых строилось большевистское государство и принципы, на которых строятся демократические государства.
Мне кажется, большинство россиян недалеко ушло дальше второго этапа размышлений о сущности государства. Либертарианцы так просто застряли на этом этапе (некоторые - безнадежно).
Сахарову же хватило ума понять, что нет такой автономной сущности - "государство". Это просто инструмент, который может послужить как добру, так и злу - в зависимости от принципов его построения и использования.

"«Я не юдофил и не антисемит», — говорил он об освещении еврейского вопроса в своих работах. Когда же А.З. Манфред, его друг, напечатал газетную статью против сионизма, Зайончковский выразил ему свое возмущение. «Это, ведь, государственная политика!» — пытался оправдаться тот. «Значит, Вы человек государственный?» — спросил Зайончковский. Вопрос этот был особенно язвителен в устах представителя старого дворянского рода, воспитанника кадетского корпуса, потомка адмирала Нахимова..."

Р. Ш. Ганелин. О чем говорили советские историки.

Сейчас понял, кого мне напоминают государственные мужи, льющие крокодиловы слезы по поводу "социально незащищенных" и под эту слезу неплохо свои карманы набивающие.

Тех самых бандитов, которые стреляют из-за спин женщин и детей. Разница только в том, что одни - убивают, а другие - грабят. Конечно, "ворюга мне милей, чем кровопийца", но "много врут поэты", суть у воров и убийц все же почти одна. Потому что каждый отнятый у тебя рубль - это отнятая частичка жизни.

Это по поводу двух текстов во френд-ленте:
1 случай. Человека посадили на 5 лет за то, что он прокручивал деньги мимо кармана чиновников.
2 случай. О признаниях крупного ментовского чина:

Я одно время подрабатывал на телеканале, где меня попросили взять интервью у крупного милицейского чина. И вот что он мне сказал буквально в микрофон (!): «Коррупция в России всегда была, и есть сейчас, и она двух видов: мздоимство, когда ты берешь, что положено тебе, и лихоимство – когда ты берешь то, что положено начальству».

Так что у нас есть "воровство в законе" - которое ненаказуемо, поскольку вся система в нем заинтересована (а деление на мздоимство и лихоимство - это уже их внутренние градации), и "воровство у воров в законе" - которое наказывается жестко, ибо на что тогда госворам милостыню старикам и детям перед телекамерами подавать? Разумеется, второе "воровство" - никакое не воровство. А нормальная предприимчивость, благодаря которой и была создана эта Цивилизация. 

via leicacit & oleg_khrienko

Де Лориан о "корпоративном духе" General Motors:  

Даже в тех редких случаях, когда кто-либо и позволял себе бросить реплику, она преимущественно сводилась к перефразировке того, что уже было сказано одним из высших управляющих.

Величайшим мастером такого пересказа был Террел, хотя и он отнюдь не был монополистом в этом искусстве. Он с изумительной быстротой повторял, точно попугай, изречения председателя совета директоров Герстенберга. Он столь часто проделывал это, что стал предметом острот. Генеральные управляющие отделений и их сотрудники развлекали друг друга во время ленчей копированием выступлений Террела, в которых он пересказывал содержание речей Герстенберга на заседаниях административного комитета.

Диалог изображался примерно так:

Герстенберг: “Черт возьми! Мы не можем позволить себе в следующем году выпуск каких бы то ни было новых моделей из-за высокой себестоимости предписанного федеральными властями дополнительного оснащения машин (повышающего безопасность.—Ред.). У нас даже не остается этих чертовых денег на изменение внешнего облика машин. Вот в чем заключается крупнейшая проблема, с которой мы сталкиваемся”.

Террел (переждав 10 минут): “Дик, черт возьми! Мы попросту вынуждены считаться с тем фактом, что наша первостепенная проблема заключается в чрезмерной себестоимости оборудования, навязываемого нам предписаниями федеральных властей. Оно обходится так дорого, что у нас просто не остается денег на совершенствование внешнего вида новых автомобилей. Вот в чем состоит наша крупнейшая проблема!”

Герстенберг: “Вы чертовски правы, Дик! Ваше замечание совершенно верно”.

Ну что же, GM заслуженно стал банкротом, но когда же обанкротятся государства, где процветает куда более идиотский корпоративный дух?

via ella_p 

Стать налоговиком — мечта почти каждого милиционера

М. Роттбард считал государство "самой расточительной формой потребления". По-моему, гениальное определение, высвечивающее самую суть.
Действительно, люди вольны потреблять принадлежащие им ресурсы сколь угодно извращенным способом. При этом они могут объединять свои усилия, и устроить пьяную групповую оргию, допустим, в парке. Живущим неподалеку людям это зрелище, скорее всего, не доставит удовольствия, но до тех пор пока "потреблееющих" большинство, противостоять им трудно.
Государство - что-то вроде групповой оргии. Некоторое удовольствие от раздражения рецепторов и разгула фантазии получаешь, но в конце концов понимаешь, что платишь за это немыслимо дорого. Непонимание людьми простого факта, что "потребляя" таким образом, они отказываются от множества реальных благ, которые могли бы произвести и потребить, не участвуя в сомнительном коллективном развлечении, придает этой форме потребительства (еще раз стоит подчеркнуть - исключительно расточительного) ореол респектабельности. Только благодаря этому ореолу государство и держится, никаких разумных оснований для поддержания его существования нет.
И, конечно же, к реальному производству государство имеет примерно то же отношение, что и ребенок, требующий деньги за то, что ходит в детский сад. Сколько бы государство не твердило о "поддержке отечественного производителя" или "увеличении ВВП".

PS. Ребенок, требующий деньги за то, что ходит в детский сад - реальный случай. Один мальчик (сын знакомых знакомых) не хотел ходить в детский сад, и тогда ему объяснили, что для него - это как работа, ведь папа  каждое утро тоже встает и идет на работу. Мальчик принял к сведению. Через какое-то время, по дороге из детского сада домой, он вдруг остановился и устроил истерику, крича "Где мои деньги?"