Послеотпускное

Две недели отдыхали с Катей и Марианной в Террийоке (Зеленогорске).
Читал в-основном "Философию Просвещения" Э. Кассирера.
В Интернет выходил редко, в ЖЖ не заходил.
Зато сегодня, по дороге обратно, наслушавшись "Эха Москвы" под проливным дождем, пробороздил десятки сайтов.
На фоне Кассирера пришел в полный восторг от этой вот статьи Ю. Афанасьева. Парочка цитат:

На самом деле при необходимых оговорках и пояснениях путинский режим вполне можно по праву квалифицировать как оккупационный, потому что власть относится к населению страны как к покоренному и порабощенному.

С крушением Советского Союза обнажились матричные основания России, обнажилась скальная — первичная — порода XV века.

Если осознать, какой огромный духовный и интеллектуальный путь прошла Европа с ХV века (впрочем, споткнувшаяся в конце ХIX века и едва ли с тех пор оправившаяся ), Россия, застрявшая в XV на этом фоне, конечно, это большая деревня. Огромная деревня. O, rus! Кстати, leonikonov как-то проехался по адресу Шукшина, которого я считаю одним из лучших русских писателей ХХ века как раз за то, что его темой было состояния вот этого российского междеумия между деревней и "как бы" городом.

При этом проблема России связана, конечно, прежде всего с духовной составляющей. Которую большинство жителей "как бы" страны не осознает. Читая Кассирера, где он описывает веху за вехой шаги европейского гуманистического мышления, понимаешь, что мы толком и не знаем всех этих вех и этих имен:

"..Бейль сделал для научного понимания истории едва ли меньше того, что Галилей сделал для естествознания".

"В области права он (Гуго Гроций) достигает того же, что в области естествознания достиг Галилей".

Вот если взять российского "как бы" образованного интеллигента, про великого Галилея он, вероятно, что-то знает. А вот что же такого сделали равновеликие ему Бейль и Гуго Гроций, скорее всего, сказать затруднится. Потому и вынужден смотреть по телевизору Пу с Ме.

ЗЫ. Кстати, читая главу "Право, государство и общество" начинаю потихоньку разбираться в концепции "естественного права".

Правый большевизм

Вот извините меня, конечно, дорогие друзья либертарианцы, но иногда возникает стойкое ощущение "обратного общего места". Большевики предлагали решить все проблемы мирового неустройства, обобществив ВСЕ на свете (вплоть до жен). Создается впечатление, что либертарианцы в моей френдленте частенько видят решение всех проблем мирового неустройство в том, чтобы приватизировать ВСЕ на свете (вплоть до детей). По-моему, градус идиотизма от этого слабее не становится.
Неужели не понятно, что право собственности остается священным только при условии соблюдения всех прочих неотчуждаемых прав свободных людей? А все прочие неотчуждаемые права свободных людей накладывают ограничения в том числе и на право собственности? И самое главное - право собственности в принципе невозможно в обществе, где банально попираются прочие естественные права человека? 
Право собственности на шерстяные носки в Советской Армии, где я чалился 2 года, мне лично обеспечивала половица, которую можно было приподнять, чтобы спрятать туда носки, - про которую никто кроме меня не знал. Но я прекрасно понимал, что в случае обнаружения носков они будут обобществлены (или банально уничтожены как Химкинский лес) старшиной роты старшим прапорщиком Путиным (фамилия условная). Или же, если я налажу хорошие отношения со старшиной роты старшим прапорщиком Путиным (фамилия условная), он закроет глаза на факт наличия у меня шерстяных носков, даже если они лежали бы у меня прямо в тумбочке. Отмечу, что отношения со старшим прапорщиком у меня были всегда прескверными, так что носки я предпочитал до конца службы прятать под той самой половицей.
Настаивать же на "священном праве на шерстяные носки" в казарме - полный идиотизм. Сначала расстаньтесь с казармой, а потом уже ищите и обрящивайте краеугольный камень цивилизации в "священном праве собственности".
Так что люди, которые выходят по 31 числам мирно протестовать, защищая свое право на жизнь в цивилизованном обществе, а не в казарме, вызывают у меня только симпатию, в отличие от тех, кто им активно или пассивно мешает.