cheralpa

"Днем мы боялись немцев и полицаев, а ночью — партизан. У меня последнюю коровку партизаны забрали, остался у нас один кот. Партизаны голодные, злые. Повели мою коровку, а я – за ними... Километров десять шла. Молила – отдайте. Трое детей в хате ждали... Попробуй найди в войну хорошего человека...

Свой на своего шел. Дети кулаков вернулись из ссылки. Родители их погибли, и они служили немецкой власти. Мстили. Один застрелил в хате старого учителя. Нашего соседа. Тот когда-то донес на его отца, раскулачивал. Был ярый коммунист.

Немцы сначала распустили колхозы, дали людям землю. Люди вздохнули после Сталина. Мы платили оброк... Аккуратно платили... А потом стали нас жечь. Нас и дома наши. Скотину угоняли, а людей жгли.

Ой, доченька, я слов боюсь. Слова страшные... Я добром спасалась, никому не хотела зла. Всех жалела..."

Отсюда:
http://gordonua.com/publications/Aleksievich-80220.html

Впечатляющая мозаика свидетельств о войне, которые цензура не пропустила в книгу С. Алексиевич "У войны не женское лицо".

Из этих свидетельств предельно ясно становится одно: война (по крайней мере та самая, "Великую Победу" в которой мы столь гламурно только что отпраздновали) - обыкновенное скотство. Героями были те, кто не запятнал себя скотством - либо не успел, убитый, либо сумел каким-то чудом сохранить свою душу - но мы уже никогда с точностью не узнаем кто сохранил, а кто нет.

""После войны... После войны человеческая жизнь ничего не стоила. Дам один пример... Еду после работы в автобусе, вдруг начались крики: "Держите вора! Держите вора! Моя сумочка..." Автобус остановился... Сразу – толкучка. Молодой офицер выводит на улицу мальчишку, кладет его руку себе на колено и – бах! ломает ее пополам. Вскакивает назад... И мы едем... Никто не заступился за мальчишку, не позвал милиционера. Не вызвали врача. А у офицера вся грудь в боевых наградах... Я стала выходить на своей остановке, он соскочил и подал мне руку: "Проходите, девушка..." Такой галантный...Эх, да это еще война... Все — военные люди..."

"Партизаны днем приехали на конях в деревню. Вывели из дома старосту и его сына. Секли их по голове железными палками, пока они не упали. И на земле добивали. Я сидела у окна... Я все видела... Среди партизан был мой старший брат... Когда он вошел в наш дом и хотел меня обнять: "Сестренка!!", – я закричала: "Не подходи! Не подходи! Ты – убийца!". А потом онемела. Месяц не разговаривала. Брат погиб... А что было бы, останься он жив? И если бы домой вернулся..."

Оттуда же.