cheralpa

В рамках той логики, которую  демонстрирует режим геноссе П.

"...смесь трусости, небольшого ума, бездарности и каких-то подавленных комплексов, которые делают его очень опасной личностью", - так охарактеризовал геноссе академик (еще не ликвидированной Академии наук) Вяч. Иванов. Не надо заблуждаться, приговор Навальному - это банальная месть Путина. Такая же, как решетка для Ходорковского. Месть за пустынные улицы Москвы, по которым ехал "победитель" после чур-выборов. За страх потерять все, который он наверянка испытал, когда понял, что без Чурова выборов не выиграть, а больше всего потерять он, конечно, боится деньги, в которых наверняка не нуждается.

"...у него патологическая страсть, я думаю, к деньгам. Не к власти — тогда можно было бы просто его сделать «Его Величеством». Он, наверное, об этом думает. Но он труслив. Если бы не боялся, то стал бы императором. Но любит он все-таки символические деньги. Ну зачем, скажите, ему нужно столько? Это ненормальность, но серьезная ненормальность: он понимает, что бежать ему будет некуда — хотя это был бы наилучший вариант, если бы он сел в самолет и улетел бы, скажем, в Финляндию или Италию". Оттуда же.

Поэтому, в отличие от Сталина, он шьет противникам дела не "политические", а экономически-уголовные. Как говорится, у кого что болит...

Ну а Алексею Навальному можно только пожелать мужества в дальнейшей борьбе. Можно быть с ним не согласным в тех-то и тех-то вопросах, но он, очевидно, борец. Что уже вызывает уважение. Те, кто пишут ему биографию, недалекого ума, но биография уже пишется.

Интересное интервью с Вяч. Ивановым.

Парочка цитат:

Я специально занимался историями разных революций и почти убежден в том, что сейчас Россия подходит ко времени, когда здесь должно произойти установление более или менее прочного буржуазно-демократического режима. Но есть большая опасность того, что я условно называю «Парижской коммуной»: взрыва народного возмущения и попыток его подавления. Мы находимся на заключительном этапе большой русской революции, которая началась в 1905 году и примерно в ближайшие два-три года должна закончиться. То есть по сравнению с Великой французской революцией мы находимся около 1870–1871 года. Исходя из этого, надо бояться остроты переворота Парижской коммуны, нужно не дать народному возмущению принять слишком острые формы — и, с другой стороны, попытаться умерить возможности применения силы со стороны тех, кто находится наверху. Это реальные опасности, и если мы их избежим, то, я думаю, установление прочного буржуазно-демократического режима в нашей стране может осуществиться в течение этого или следующего года.

Я думаю, что сейчас первоочередная задача — любой ценой добиться того, чтобы началась реальная кампания, так сказать, просвещения широких масс. Я думаю, что массы легко заинтересуются и увлекутся вопросами организации управления страной. На это не потребуется много времени. Они перестали интересоваться политикой, потому что режим, установленный за последние годы, отличался крайней бездарностью. Путин вообще ни на что не способный человек. Это очень хорошо, потому что иначе, при его криминальной сущности, он мог бы задушить страну, залить ее кровью. Но тем не менее он остается опасным.