Войнович

Дочитал "Автопортрет" Войновича. Общее впечатление - абсолютное душевное здоровье. Те же деревенщики, которые все искали свой "лад", очевидно (хоть Распутина взять) находились в глубочайшем сами с собой разладе. Ощущение депрессивности после чтения их творений у меня возникало постоянно. А тут - ощущение почти моцартианской легкости бытия. Полнейший лад с самим собой, даже когда предмет, о котором он пишет, совершенно не ладен. При этом никакой героизации самого себя (как у Э. Лимонова или А. Зиновьева), напротив, "се человек", которому не чуждо ничто человеческое, в том числе и заблуждения, и ссоры со вчерашними друзьями, и неизбежные компромиссы с силами зла, - и надо всем этим брызжущее готовностью посмеяться над тем, что достойно усмешки, чувство юмора, абсолютно не натянутое, как у многих сатириков, на стойкое желание во что бы то ни стало довести публику до колик, а рожденное абсолютно естественно, из собственного "живота", из столкновения несуразностей жизни с обыкновенным здравомыслием, эти несуразности замечающим и описывающим. И в то же время непреклонность в отстаивании "фундаментальных" прав своих и чужих, защита границ и недопущение никого в пределы личного самостояния.

Поскольку мало кого из знакомых и даже друзей Войнович пощадил, не желая закрывать глаза на те или иные смешные нелепости в их поведении и поступках, с некоторой дрожью приступал к страницам о Довлатове, ожидая, что сейчас и он подпадет под плеть пастуха священных коров, но, к счастью, о Довлатове Войнович высказался более чем уважительно, хотя слегка "пнул" его отца, не чуждого графоманских претензий.

Интересно, что кривоногого Чонкина собирался играть М. Барышников. В фильме Рязанова. Но - не срослось.

А вот то, что сочинительница бульварных детективов Д. Донцова - дочка некоего Аркадия Васильева, который на процессе Синявского и Даниэля "мерзко и гадко" выступал "общественным обвинителем", стало для меня любопытным открытием.

Читая главу "Смешнее Джонни Карсона" я смеялся так, как не смеялся, кажется, со времен чтения "Дон Кихота". С постанываниями и всхлипываниями. Хорошо, что дома, кроме кота, никого не было.

В-общем, получил немало удовольствия. А ведь книга попала мне в руки случайно. Жаль, что все смешалось в русской литературе, и действительно великие книги, продолжающие традиции "золотого века", остаются почти незамеченными, а всякая прилепино-лукьяновская белибердень настойчиво превозносится и навязчиво материализуется на полках книжных магазинов и библиотек.