Отчего-то вспомнилось...

В армии у меня была записная книжка, куда я записывал разные стихи, когда было время. В том числе там было стихотворение Ахматовой "Земная слава как дым..." Однажды, когда я был дежурным по роте, и спокойно сидел в ленинской комнате и читал стихи из своей записной книжки, туда внезапно ворвался начальник взвода (не моего) старший лейтенант Ц. и отобрал у меня эту книжку. Потом они уже с моим начальником взвода старшим лейтенантом К. вызвали меня в какое-то отдельное помещение (кстати, не могу вспомнить, куда именно, не в каптерку же?) - и, отдавая книжку, стали выяснять, зачем я пишу туда стихи. Досталось прежде всего стихотворению Ахматовой. Ц. прямым текстом утверждал, что, судя по этому стихотворению, Ахматова - блядь. И зачем я переписываю стихи бляди в записную книжку солдата советской армии?

Ну, в этом было немного стеба, он вообще любил подстебнуть "бойцов", но в его словах действительно чувствовалась реальная неприязнь к к "бляди" (вина строки "любовникам всем своим я счастие приносила").

Короче, он искренне не мог понять, что я нахожу в стихах бляди и, кажется, хотел это понять.

С ним потом тоже случилась интересная история. Большинство солдат его люто ненавидели. У нас был солдат-харьковчанин моего призыва по кличке "старый". Соладатом он был никаким, у него была короткая шея и непропорционально длинные руки, даже строевым шагом он не мог пройтись как следует, но зато был силен в коммерции: мог раздобыть ночью самогон и прочие "радости жизни" у окружающих нашу часть белорусских крестьян. Ц. его ненавидел как плохого солдата,  Старый ненавидел Ц. как мудака, и организовал против него заговор. Накатал на Ц. бумагу в политчасть, что тот издевается над солдатами. Ц., несмотря на свой возраст, когда уже пора было быть капитаном, был всего лишь старшим лейтенантом как раз из-за того, что раньше попался на рукоприкладстве в ГДР, откуда его и выслали в нашу часть. Дело шло об исключении из партии,  и это был бы конец его карьере.

Но вообще-то он был не самым плохим офицером. Советским, разумеется, тем самым, который хорошо ориентируется в диапазоне от "Эдиты Пьехи" до "идитынахуй". Я уверен, что в бою он матерился бы, пинал солдат в зад сапогом, но и сам бы не прятался за их спины. В-общем, когда комсомольское собрание роты уже готово было "принять решение" об исключении его из партии, я, сам от себя того не ожидая, взял слово и его "отмазал". Попросту объяснив, что его "издевательства" над солдатами идут не от садизма (вспоминая некоторых дедов, меня гнобивших), а от плохого воспитания. По сравнению с тем, что происходило в казармах по ночам, его "издевательства", действительно, были просто выходками идиота (он заставлял ползать в противогазе сына одного белорусского министра, студента-физика, а тот ему в отместку как-то принес на кухне тарелку макарон, собранных туда с грязного с пола - и ржал из-за угла, когда Ц. их жадно лопал)... В-общем, никто лучше Довлатова не описал, что делается с людьми в советской армии, конкурировать с Сергеем Донатовичем бессмысленно.

Словом, я ясно видел, что Старый намеренно топил Ц. "руками комсомолького собрания", и мне это вдруг стало не очень приятно. Я его отмазал, и в результате Ц. отделался выговором. И на меня стал смотреть другими глазами. Хотя конфликты с ним и с К. бывали и потом. Но все же однажды К. (мой командир взвода), явно вспоминая эту историю (он дружил с Ц.) сказал, что дал бы мне рекомендацию, если бы я захотел стать военным юристом (у нас как-то объявили набор туда, но я не рвался).

А Ц. может быть даже осознал, что Ахматова - не блядь? А даже если и блядь, не в этом дело.

А вспомнилось мне все это в связи с "делом Пусси Райт". Люди почему-то предпочитают бить друг друга локтями, рвать зубами и материть с нарастающим ожесточением на одном уровне, вместо того чтобы просто перейти на уровень выше. Да, это безумно трудно, когда перед тобой полные идиоты, понимаю.

Ганди, когда работал адвокатом в Южной Африке, разбирался с одним запутанным делом, в котором он защищал правую сторону. Но тяжба была такой запутанной, что разориться могли обе стороны. Он сумел, во-первых, убедить неправую сторону, что она неправа, во-вторых, предложить довольно щадящий график выплат компенсации правой стороне, в-третьих, решил дело в третейском суде, и спас обе стороны от разорения.

Великий человек был Ганди.