cheralpa

С наслаждением читаю Э. Кассирера, выражающего свои мысли с исключительной ясностью и четкостью, "последнего немецкого гуманиста", чертящего исторические воздушные перспективы там, где для многих - просто белое пятно бумаги, на котором можно написать все, что угодно и во что угодно ПОВЕРИТЬ (на основе сложенных в слова букв).

Когда Мизес пишет: "Мотивом, побуждающим человека действовать, всегда является некоторое беспокойство" (далее в русском тексте идет ссылка на Локка и Лейбница), он опирается на мысль, которой до Локка, собственно, не было.

"Эта сила не действует посредством теоретической антиципации и предвосхищения будущего добра; она скорее возникает при воспоминании о неудовольствии или беспокойстве, которые ощущает душа, оказавшись в определенных состояниях, и которые неодолимо побуждают ее избегать таких состояний. Это беспокойство (uneasiness) и неудовольствие Локк рассматривает поэтому в качестве подлинной движущей силы и решающего импульса всех наших волевых актов. Кондильяк опирается на эти аргументы, но он хочет утвердить их далеко за пределами феноменов воли и распространить на душевную жизнь в целом. Беспокойство для него не только исходный пункт наших желаний и хотений, но также исходный пункт наших ощущений и восприятий, актов мышления и суждения, даже высших актов "рефлексии", до которых может подняться наша душа. Тем самым обычный порядок идей, который был установлен и санкционирован в особенности картезианской психологией, переворачивается. Не воля основывается на идее, а наоборот, идея основывается на воле. Впервые мы встречаемся здесь с "волюнтаристским" поворотом, который прослеживается в метафизике вплоть до Шопенгауэра и в теории познания вплоть до теорий современного прагматизма".

Э. Кассирер. Философия Просвещения.

Между прочим, позиция Лейбница куда более взвешена: "...в своем определении понятия монады Лейбниц вовсе не пытался редуцировать ее сущность просто к "идее", к теоретическому познанию. Монада не ограничена представлением идеи, она соединяет в себе идею и стремление". (там же)
Т. е. у Лейбница идея и стремление - примерно в одной весовой категории.

Мизес же просто некритически повторяет Локка и Кондильяка.