Ольга Седакова о новой утопии
Feb. 14th, 2012 05:21 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
cheralpaЧитаю статью О. Седаковой "После постмодернизма" - и не могу не поразиться точности мыслей. Один пассаж - прямо про либертарианство (впрочем, для меня очевидно, что либертарианство - это политическое следствие постмодернизма). Либертарианцы, как известно, любят мантру про запрет на насилие. И вот что О. Седакова пишет о двух видах утопизма - авангардистском и постмодернистском:
"Утопия, которой был заряжен авангард (особенно русский авангард) - активистская утопия, пафос всеобщего переустройства, насильственного утверждения новой, небывалой и одной для всех нормы. А скептичный по отношению ко всякой активности и новизне (моя ремарка: австрийцы, конечно, не скептичны по отношению ко ВСЯКОЙ активности, но разрешают только один вид активности - рыночный), всеприемлющий, как будто чуждый унификации пост-модернизм, поликультурный, полистилистичный... И, тем не менее, то, что он несет, его message - оборотная сторона той же утопии. Можно назвать это пан-топией, но это дела не меняет.
На мой взгляд, точка опоры и той, и другой утопии - тема силы. Пафос овладения некоей космической силой, насилие над естественными законами - всем (а нам в России особенно) знакомый образ утопизма. Новый его образ - попытка игры в мир, в котором сила вообще не действует, и именно потому возможен новый запредельный пацифизм.
<...>
Что мешает исключить подлинник от симулякра? Исключение из восприятия и рассмотрения силы, присутствующей в подлиннике и отсутствующий в симулякре. Что не позволяет расположить вещи в иерархии? Страх признать реальность силы, подчиняющей что-то чему-то. Что позволяет отказаться от выбора между "злом" и "добром" - и даже отнесения чего-либо к "злу" или "добру"? Отказ принять зло и добро как вещи сильные, а не условные договорные категории.
Страх перед силой, иррациональной вещью, которую в человеке вопринимает не рассуждающее аналитическое начало, а что-то иное; страх перед любым проявлением власти - вещи тоже таинственной - этот страх слишком понятен после всех эксцессов иррационального, после всего насилия, всех кошмаров, провоцированных темой власти в минувшем столетии.
И тем не менее попытка тотального либерализма - попытка восприятия мира вне силы, вне различий, вне сопротивления и влечения, вне выбора и самоотдачи чему-либо, кроме своего Ничто, - утопия не хуже прежней. Не меньше, чем прежняя, она противоречит порядку вещей, физике мира и человеческому заданию. Не нужно особой прозорливости, чтобы сказать, что последствия и этой утопии должны быть по-другому, но не менее тяжелы".
(выделения мои)
PS. Согласен на все 100, что "не нужно особой прозорливости", чтобы это увидеть. Хотя мне понадобилось года 2, чтобы все же разглядеть нищету либертарианства, в утопизме которого есть свое очарование (а кто сказал, что своих чар нет в коммунизме и фашизме?). Странно, что этого в упор не видят другие (а ведь кажется, на первый взгляд, что среди тотальнолибералов немало неглупых людей).
"Утопия, которой был заряжен авангард (особенно русский авангард) - активистская утопия, пафос всеобщего переустройства, насильственного утверждения новой, небывалой и одной для всех нормы. А скептичный по отношению ко всякой активности и новизне (моя ремарка: австрийцы, конечно, не скептичны по отношению ко ВСЯКОЙ активности, но разрешают только один вид активности - рыночный), всеприемлющий, как будто чуждый унификации пост-модернизм, поликультурный, полистилистичный... И, тем не менее, то, что он несет, его message - оборотная сторона той же утопии. Можно назвать это пан-топией, но это дела не меняет.
На мой взгляд, точка опоры и той, и другой утопии - тема силы. Пафос овладения некоей космической силой, насилие над естественными законами - всем (а нам в России особенно) знакомый образ утопизма. Новый его образ - попытка игры в мир, в котором сила вообще не действует, и именно потому возможен новый запредельный пацифизм.
<...>
Что мешает исключить подлинник от симулякра? Исключение из восприятия и рассмотрения силы, присутствующей в подлиннике и отсутствующий в симулякре. Что не позволяет расположить вещи в иерархии? Страх признать реальность силы, подчиняющей что-то чему-то. Что позволяет отказаться от выбора между "злом" и "добром" - и даже отнесения чего-либо к "злу" или "добру"? Отказ принять зло и добро как вещи сильные, а не условные договорные категории.
Страх перед силой, иррациональной вещью, которую в человеке вопринимает не рассуждающее аналитическое начало, а что-то иное; страх перед любым проявлением власти - вещи тоже таинственной - этот страх слишком понятен после всех эксцессов иррационального, после всего насилия, всех кошмаров, провоцированных темой власти в минувшем столетии.
И тем не менее попытка тотального либерализма - попытка восприятия мира вне силы, вне различий, вне сопротивления и влечения, вне выбора и самоотдачи чему-либо, кроме своего Ничто, - утопия не хуже прежней. Не меньше, чем прежняя, она противоречит порядку вещей, физике мира и человеческому заданию. Не нужно особой прозорливости, чтобы сказать, что последствия и этой утопии должны быть по-другому, но не менее тяжелы".
(выделения мои)
PS. Согласен на все 100, что "не нужно особой прозорливости", чтобы это увидеть. Хотя мне понадобилось года 2, чтобы все же разглядеть нищету либертарианства, в утопизме которого есть свое очарование (а кто сказал, что своих чар нет в коммунизме и фашизме?). Странно, что этого в упор не видят другие (а ведь кажется, на первый взгляд, что среди тотальнолибералов немало неглупых людей).
