Entry tags:
Проблески либертарианства в русской литературе
В. М. Шукшин. Я пришел дать вам волю.
О деформирующей силе государства:
"Но когда днем Степан заглядывал в лица новгородским, псковским мужикам, он видел в глазах их отблеск страшной беды. Оттуда, откуда они бежали, черной тенью во все небо наползала всеообщая беда. Что это за сила такая, могучая, злая, мужики и сами тоже не могли понять. Говорили, что очутились в долгах неоплатных, в кабале... Но это понять можно. Сила же та оставалась неясной, огромной, неотвратимой, а что она такое? - не могли понять. <...> Пока есть там эта сила, тут покоя не будет, это Степан понимал сердцем. Он говорил - "бояре", и его понимали, и хватит. Хватит и этого. Они, собаки, во многом и многом виноваты: стыд потеряли, свирепеют от жадности... Но не они та сила.
Та сила, которую мужики не могли осознать и назвать словом, называлось - ГОСУДАРСТВО".
А вот прямо про Laissez-faire:
"Матвей опять усмехнулся. - А знаешь, какой мужику царь нужен?
- Какой? - не сразу спросил Степан.
- Никакой.
- Так не бывает.
- А еслив не бывает, тада уж такой, какой не мешал бы мужикам. И чтоб не обдирал наголо. Вот какого надо. Тут и вся воля мужицкая: не мешайте ему землю пахать. Да ребятишек ростить. Все другое он сам сделает: свои песни выдумает, свои сказки, свою совесть, указы свои...."
Выделения жирным мои, строчные буквы - автора.
Конечно, для русской цивилизации, синтезирующей худшие традиции татаро-монгольщины и византийщины, такие откровения редкость, но потому и гений Василий Макарович, что не прошел мимо этих совершенно НЕОЧЕВИДНЫХ для русско-советского человека мыслей, вытащил их на свет Божий.
О деформирующей силе государства:
"Но когда днем Степан заглядывал в лица новгородским, псковским мужикам, он видел в глазах их отблеск страшной беды. Оттуда, откуда они бежали, черной тенью во все небо наползала всеообщая беда. Что это за сила такая, могучая, злая, мужики и сами тоже не могли понять. Говорили, что очутились в долгах неоплатных, в кабале... Но это понять можно. Сила же та оставалась неясной, огромной, неотвратимой, а что она такое? - не могли понять. <...> Пока есть там эта сила, тут покоя не будет, это Степан понимал сердцем. Он говорил - "бояре", и его понимали, и хватит. Хватит и этого. Они, собаки, во многом и многом виноваты: стыд потеряли, свирепеют от жадности... Но не они та сила.
Та сила, которую мужики не могли осознать и назвать словом, называлось - ГОСУДАРСТВО".
А вот прямо про Laissez-faire:
"Матвей опять усмехнулся. - А знаешь, какой мужику царь нужен?
- Какой? - не сразу спросил Степан.
- Никакой.
- Так не бывает.
- А еслив не бывает, тада уж такой, какой не мешал бы мужикам. И чтоб не обдирал наголо. Вот какого надо. Тут и вся воля мужицкая: не мешайте ему землю пахать. Да ребятишек ростить. Все другое он сам сделает: свои песни выдумает, свои сказки, свою совесть, указы свои...."
Выделения жирным мои, строчные буквы - автора.
Конечно, для русской цивилизации, синтезирующей худшие традиции татаро-монгольщины и византийщины, такие откровения редкость, но потому и гений Василий Макарович, что не прошел мимо этих совершенно НЕОЧЕВИДНЫХ для русско-советского человека мыслей, вытащил их на свет Божий.